Александр Розенбаум

Мы

По холодным дождям, с неба серого льющим за шиворот…
Прорываемся к городу Солнца – покуда преступного…
Мы – безбожные, наглые, пьяные, тифозно-вшивые.
Мы – потомки Малюты… Мы – отродие Гришки Распутина…
Нам указ нипочём. Все указы написаны вилами.
Прорываемся к Светлому… грязь замесили обмотками…
Грабить, жечь, убивать и насиловать
Мы идём. Заливая деревни слезами и водкою!!!
За обозом – собаки. За собаками – степь бесколосная…
Прорываемся с боем. Нам неведомы сопли чужих отступлений.
Мы – предвестники Хаоса. Драных шинелей философы.
Продолжатели дела дорогого товарища Ленина!!!
В пирамидах штыки, топим печи господскими платьями…
Мы – оплот угнетённого мира, забытые в чреве клоповника,
Вылезаем толпой, насосавшейся крови Полковника…
На всемирную волю, из душного дома Ипатьева,
Миллионы зверей. Нет, зверью далеко до отчаянных псов революции…
Ноздри поветру. Чуем гнилостный запах обочины
В разорённых усадьбах, хрустя их саксонскими блюдцами,
У сисястых мадонн брызжем спермой, на мрамор отдроченной…
Мы идём навсегда! Смрад тяжёлый стоит над землёй незасеянной…
Пожирая луга васильковые, заполняя излучины рек.
Мы идём навсегда! Не России дворянской – холопской Расеи мы…
Назарет – господам. Нам нужны господа на заре.
Под кровавым, из скатерти барской, простреленным знаменем,
Пронесём по планете свою безграничную ненависть
Ко всему, что учили они и сдавали потом на экзаменах,
А мы за них надрывались, в узлы завернувшись, опухшими венами…
Обретём свою правду в лаве дикой и братоубийственной,
Белой костью дорогу мостим ко всемирному братству труда.
Не к лицу красным коршунам перед крысой насилья заискивать…
Мы – Циклопы Истории. Ныне. Вовек. Мы идём… Навсегда!
Одноглазые, сильные. Горлопаны огромной империи.
И примкнувшие. Те, кто за дом почитает – вселенский Вертеп…
Справить службу народную нам, гегемонам, вождями доверено.
Отомстить. Победить. Воцариться. Сломать. И терпеть.
Мы – великая сила. Мы – великое местоимение.
Всё сметаем, по ходу, с дороги – отныне ненужное.
По холодным дождям. Лев Давидыч сказал: «Никаких отступлений!»,
И мы рвёмся вперёд. Нет ни Бога на нас, ни оружия…
Впереди – Коммунизм. Благодать – это ладан поповский, сознания опиум!
Рвут оковы Земли мускулистые руки товарищей!
В реках гнева людского, в справедливости водах – утопим мы,
Их – настигнем… Не Божьей. Своею десницей карающей!!!
И когда на Дону отощают последние белогвардейские лошади…
И станичные рвы казаками доверху наполнятся,
Воспевая рабоче-крестьянскую Красную конницу…
Мы уйдём. В Петроград. Миль пардон, не совсем по-хорошему…
Там дворянских жильёв – непомерное, даже дурное количество…
Есть куда заселить пролетарское многострадальное множество…
Мы – поборники общего – взятого диким нахрапом у личного.
И статья – не про нас… Нам вообще непонятен аспект мужеложества.
Купола золотые церковные скоро обвалятся.
Немцу платим за всё, даже кровью их царственных родичей…
Мы – толпы свистуны. Рты раздвинув немытыми пальцами,
Созываем народ на столичных проспектах негодничать.
Смута – это призванье… Это страсть недоделанных гопников…
Это часть неуёмных наёмников зависти – рабства и челяди,
Ей не надо признания… Мы несём её… Сборище – стоптанных башмаков.
Мы – по паспорту граждане… Мы – призванием – нелюди!!!
Развернутся в широком строю этажи физкультурников…
Приподнимутся голуби… Ровно настолько, сколь надо нам…
Это будет… Придут времена потрясающих правильных шкурников.
Но сейчас мы воюем. Задачи – ясны. Цели – заданы.
Мы – кладём животы. Подведённые злобой и голодом.
На алтарь революции, будто дрова на кострище червлёное…
Баррикады плюют и блюют. Страх ползёт по замёрзшей окраине города.
В ноздри запах вдувая пожарищ и мяса людского… палёного.
На балконе Кшесинской… Туды её мать, балерины романовской,
Он нам скажет… И мы, отупев от могущества каждого…
Именуем посады – Урицким, Свердловском и Ждановом.
Мы – цепные собаки. Мы – отныне Расеи советские граждане!
Мы. Пройдём через всё. Через славу и самосожжение.
Одолеем фашизм. По чести, геройству и, собственно, – совести!!!
Мы добьёмся всего! Ну а что до планеты… И мнимого вроде бы уважения…
Нам без разницы. Мы – романисты. Начхать нам на повести…
Люди – мусор. Большое нам видится на расстоянии.
А на дальней дистанции трактор – гораздо важней для отечества,
Чем какой-нибудь Вася, сгоревший по пьяни в нём…
И избавивший свой райсобес от расходов по глупой, преступной увечности.
Это будет. Курчатов. Уланова. Чудо-улыбка Гагарина… Дядя Толя Тарасов.
Зелёнка – на лбу диссидентствующих, солнечных бродников.
Но пока мы идём. В портупеях запыленных. На исчадие ада – на Барина!
Мы. Толпою безумною, беспощадною, бесконечно страдая за Родину.
Скоро грянет семнадцатый год. Столь далёкого третьего тысячелетия…
Что узреем мы из своих позаброшенных всеми бессчётных могил…
Мы – песчинки истории, вбившие в лёд Колчака и Каледина…
Мы… Которых Господь терпел, но, наверно… как странно… Любил.