Валентин Добровинский

Батя, прости!

Опоздал мой телефонист,
А ведь знал, что спешить надо.
Если ад на земле совесть,
Я прошёл семь кругов ада.
Я прошёл, а печаль следом,
Как деревья в черных платьях.
Твой погост замело снегом
Не успел я, прости, батя!

И впервые мне холодно у огня,
И в первые в целом мире я так одинок.
У порога мне, всё кажется ты ждёшь меня,
И всё шепчешь, торопись сынок!

И впервые мне холодно у огня,
И в первые в целом мире я так одинок.
У порога мне, всё кажется ты ждёшь меня,
И всё шепчешь, торопись сынок!

Не вернуть нам назад время,
Когда были близки, батя.
Беспощадно оно с теми,
Кто бездарно его тратит.
Закричал и слеза комом!
Обжигает лицо снегом.
Я бегу, я спешу к дому,
А ты смотришь уже с неба.

И впервые мне холодно у огня,
И в первые в целом мире я так одинок.
У порога мне, всё кажется ты ждёшь меня,
И всё шепчешь, торопись сынок!

И впервые мне холодно у огня,
И в первые в целом мире я так одинок.
У порога мне, всё кажется ты ждёшь меня,
И всё шепчешь, торопись сынок!

И впервые мне холодно у огня,
И в первые в целом мире я так одинок.
У порога мне, всё кажется ты ждёшь меня,
И всё шепчешь, торопись сынок!

И впервые мне холодно у огня,
И в первые в целом мире я так одинок.
У порога мне, всё кажется ты ждёшь меня,
И всё шепчешь, торопись сынок!

У порога мне, всё кажется ты ждёшь меня,
И всё шепчешь, торопись сынок!